Родари Джанни - Джип В Телевизоре

---

ВОТ ТАК РАЗ!
В Милане, на улице Сеттембрини, 175, в квартире номер 14, жил мальчик
Джампьеро Бинда. Было ему восемь лет, и родители звали его просто Джип. И
вот 17 января по нашему стилю в 18 часов 30 минут Джип включил телевизор.
Как всегда, он сбросил ботинки и удобно устроился в большом кресле, обитом
зеленой искусственной кожей, чтобы посмотреть телефильм из серии
"Приключения Белого Пера".
Справа от Джипа в другом кресле сидел его младший брат, пятилетний
Филиппо Бинда, или попросту Флип. Он тоже сбросил ботинки, чтобы
устроиться поудобнее, и они так и остались валяться посреди комнаты.
Братьев отличала не только разница в возрасте, но я футбольные
симпатии: Джип болел за национальную сборную, а Флип - за миланскую
команду, но это не имеет к нашему рассказу никакого отношения. А рассказ
начался ровно в 18 часов 30 минут, когда Джип вдруг почувствовал, что
какая-то неведомая сила выхватила его из мягких объятий кресла. Мгновение
он повисел в воздухе, словно стартующая в космос ракета, затем пронесся
через всю комнату и пулей влетел прямо в телевизор.
И тотчас же ему пришлось спрятаться за скалу, чтобы спастись от
индейских стрел, которые со свистом неслись со всех сторон. Заняв эту
необычную позицию, Джип с удивлением посмотрел в комнату, на пустое
кресло, на свои ботинки и на Флипа, сидевшего перед телевизором.
- Вот так раз! - удивился Флип. - Как это тебе удалось? Даже стекло не
разбил!
- Сам не знаю!
- Но ты ведь сидишь прямо в телевизоре! Внутри! Так же, как Белое Перо!
Как ты туда попал?
- Не знаю, Флип...
- Прямо чудеса... Но ты все же подвинься немного, а то мне не видно.
- Не могу! Тут столько стрел...
- Да ты просто трус! Мне же из-за тебя ничего не видно!
"Хорошие" индейцы между тем не обращали никакого внимания на Джипа и
отбивали нападение "плохих". Племя под предводительством Белого Пера
одерживало победу над своими врагами точно так же, как это происходило
каждую пятницу. События чередовались с молниеносной быстротой, и вскоре
наш Джип оказался под копытами какой-то лошади.
- Ой! - испугался Флип.
Но никакой опасности не было, потому что лошади были дрессированные.
- Раз уж ты там, - успокоившись, сказал Флип, - спроси у Белого Пера,
почему уже две недели не видно Гремящего Облака.
- Но он не поймет меня, он же не говорит по-итальянски!
- А ты скажи ему сначала "у-у!".
- У-у! - сказал Джип. Но Белому Перу было не до него. Как раз в этот
момент он отвязывал от столба девушку с длинными черными косами.
- У-у! У-у! - снова нерешительно протянул Джип.
- Да ты погромче! - подбадривал Флип. - Боишься, что ли? Ну, понятно,
ты болеешь за национальную сборную...
- А ты, "миланист", помалкивай, пока не попало!
- Ах вот как! Тогда я возьму и выключу телевизор! И тебе конец!
Сказав это, Флип соскочил на пол и кинулся к телевизору, собираясь
выключить его.
- Сто-о-ой! - заорал Джип.
- Нет, выключу!
- Мама! Мама, помоги!
- Что случилось? - откликнулась из кухни синьора Бинда; она гладила там
белье.
- Флип хочет выключить телевизор!
- Флип, не будь злым мальчиком! - довольно спокойно сказала мама.
- А зачем он забрался в телевизор!
- Джип, перестань шалить! - сказала мама, продолжая гладить белье. - И
не трогай телевизор, а то сломаешь еще.
- Какое там трогать! - ехидно уточнил Флип. - Он же просто влез в него!
Весь целиком! Одни ботинки здесь остались...

Ромов Анатолий - Голубой Ксилл

---

Внимание! Всем, кто меня слышит! Всем, кто есть на Иммете! Сообщество Галактики предлагает вам вернуться!

Внимание! Здесь, в джунглях Южного материка, на поляне прибрежного массива, в пятнадцати градусах двадцати минутах восточной долготы и сорока градусах одиннадцати минутах южной широты, нами сброшены тюки с продовольствием, инструментами и энергопитанием.

Всем, кто меня слышит! Наше пребывание на Иммете заканчивается! Каждый, кто явится к месту сбора, сообщите о себе по микрорации!
Сидящий в ракетолете радист выключил кассету, и грохот динамика за бортом стих. Спасательный облет, повторявшийся каждые полгода, заканчивался: условия Договора запрещали кораблю находиться у поверхности Имметы более семидесяти двух часов.
— Командир, — радист кашлянул, — еще полчаса, и мы штраф заработаем.
— Хорошо. Передай — идем на Орбитальную. Приготовиться к переходу на космическую скорость.
— Есть передать — идем на Орбитальную. — Радист нажал вызов.
Тот, кто смотрел бы на корабль снизу, из джунглей, увидел бы, как ракетолет плавно развернулся и задрал нос. Через секунду из кормовых двигателей вырвалось пламя, и аппарат, стремительно уменьшаясь, ушел вверх.
Я почувствовал, что просыпаюсь, и, как обычно, еще ничего не соображая, потянулся к часам. Где же я? Каюта как каюта, пора бы привыкнуть. Относительный комфорт, если не считаться с чудовищной экономией места.

Искусственный гравитатор работает нормально, ощущение тяжести нормальное. В голове туман, но я уже понимаю, что нахожусь на Орбитальной Имметы, причем второй месяц. На циферблате шесть утра.

До вылета три часа, значит, успею не спеша позавтракать, посидеть в кают-компании, и как минимум еще час будет в моем распоряжении.
Поболтаю со стюардессами. Здесь, у Имметы, Орбитальная довольно большая — восемьсот метров в длину, триста в ширину и двести в глубину. Принимает до тысячи человек.
Я нажал кнопку, стекло иллюминатора прояснилось. Пора было приступать к зарядке и идти завтракать. Однако поблаженствовать в кают-компании мне не пришлось. Я только приступил к кофе, как передо мной вырос рассыльный:
— Простите, космонавт Стин? Через десять минут вы должны быть в Особом отделе, в секторе 5Х. Вот пропуск.
У Щербакова маленькие глаза, нос уточкой, губы тонкие, сложенные как-то по-особому. В его лице присутствовало нечто недоброжелательное. Но я помнил Павла Петровича с детства и знал, что это всего лишь маска, скрывающая незащищенность души и необычайную доброту.

Щербаков давно дружил с моим отцом, был умницей, эрудитом и начинал когда-то как очень серьезный нейрофизиолог. Но потом поступил в Академию права, занялся борьбой с промышленным шпионажем, а после создания Орбитальной Имметы уже три ода возглавлял Особый отдел. Увидев, что я вошел, Щербаков кивнул:
— А, Влад, добрый день. Садись.
— Добрый день, Павел Петрович.
Я сел. Щербаков хотел что-то сказать, но вместо этого вытащил из кармана кристалл ксилла. Положил на ладонь, чуть повернул руку.

Крошечный голубой кристаллик, поймав на мгновение луч лампы, вспыхнул и тут же погас, но этого было достаточно, чтобы над ладонью Щербакова будто вспыхнула молния.
— Твой отец прав насчет целебных свойств ксилла. Выдам «страшную» тайну:
последние пять лет меня постоянно мучили боли в лицевом нерве.